Морозова Инесса Ивановна. Старшее поколение в структуре современной семьи.

Смысловая координата:

Морозова И. И.

Институт философии НАН Беларуси

 

Одним из главных компонентов государственной семейной политики является укрепление семейных ценностей путем формирования в обществе позитивного образа семьи, реализации мероприятий, направленных на повышение престижа семьи и обеспечение семейного благополучия. «Крепкая семья – сильное государство» – одна из основных идей, консолидирующих современное белорусское общество», – сказано в постановлении Министерства образования от 2 ноября 2018 года. И.В. Бестужев-Лада, называя семью непреходящей ценностью и самоценностью человеческого общества, полагает, что «сегодня впору говорить о семье, как о точке опоры, чтобы земной шар не перевернулся. Есть серьезные основания полагать, что именно семья станет гарантом устойчивости альтернативной цивилизации, тем Римом, куда в XXI в. будут вести все дороги» [1, c. 104].

Семью как ценность можно определить, с одной стороны, как элемент социальной регуляции полоролевых, родственных и межпоколенческих взаимоотношений, а с другой – как поведенческий стандарт, разделяемый в обществе и формирующий у человека предпочтительную ориентацию поведения и деятельности [2, c. 43]. Общеизвестно, что в начальный период становления личности именно семья формирует определенную структуру социальных и личностных качеств, определяющих будущую профессиональную и инновационную активность человека, а это, в свою очередь, влияет на состояние существенных характеристик социального пространства, в котором функционируют носители ценностных установок.

Особо следует подчеркнуть значимую роль прародителей в системе семейных взаимосвязей. В научной литературе термином «прародительство» обозначают один из циклов развития семьи – период от рождения первого внука до смерти одного из прародителей; одновременно прародительство – заключающая стадия родительства. Также «прародитель» – это родоначальник, лицо, от которого ведет свое начало какой-нибудь род, поколение. На современном этапе принято определять прародительство с точки зрения ролей и функций старших членов семьи, которые исторически обусловлены и основываются на глубоко укоренившихся традициях [3, c.5].

Цепочка «ребенок – родители – прародители» естественна и непрерывна, в ней каждый знает свои роли. Часто именно бабушки и дедушки вводят внуков в жизнь: они учат, как действовать, передают традиции. Согласно исследованию контактов детей с прародителями, наиболее ценными аспектами этих отношений являются чувство любви, религиозная вера, моральные принципы, знание истории семьи, сильная воля, самодисциплина, трудолюбие и любовь к Родине. Прародители также несут ответственность за соблюдение традиций, семейных праздников и ритуалов. Прародители важны для своих внуков как старшие члены семьи и близкие люди. Хорошие отношение с ними расширяют спектр психологических и социальных переживаний. Они создают основу для формирования чувства семейного клана, а также способствуют развитию самосознания. Они являются источником поддержки в решении проблем и в построении отношений с родителями [4, c. 43].

В белорусских семьях роль старшего поколения особенно велика, поскольку большинство женщин работает. Во многих нуклеарных семьях бабушки исполняют роль нянь и гувернанток. Прародители осуществляют уход за внуками, берут на себя ответственность за них и их будущее, контактируют с внешними организациями. Данные социологического исследования свидетельствуют о том, какая взаимопомощь поколений существует в современных семьях. Представители старшего поколения чаще помогают молодым семьям по уходу за ребенком в первые годы его жизни. Почти 37% респондентов с детьми до трех лет указали, что за последние 12 месяцев получали регулярную помощь от родителей и других родственников, не проживающих вместе с ними. Дети и внуки помогают пожилым людям гораздо в меньшей степени. В группе 55-59-летних содействие в домашних делах получают лишь 8%, а в группе 75-79-летних – 21%. На всем протяжении старения основными помощниками становятся дети и внуки, причем для самых старших респондентов их потомки играют все более важную роль [5, c. 15].

Наличие в Беларуси на законодательном уровне декретного отпуска по уходу за ребенком для прародителей предоставило молодым женщинам возможность реализации в профессиональной и социальной сферах, а работающим бабушкам и дедушкам – возможность замещения материнской роли в семье (ролевая инверсия). Следует отметить, что внутрисемейная роль прародителя (роль бабушки, дедушки) сопровождается сочетанием родительской роли, имеющей в данном случае правовой статус, что усиливает социальную ответственность. Освоение прародительского статуса требует выработки новой внутренней личностной позиции. Однако, как указывают исследователи, для некоторых прародителей характерна незрелость, неготовность к новой роли, поэтому они вообще от нее отказываются, защищаются, либо захватывают родительскую роль, лишая ее молодых родителей [31, c.9]. Работающие бабушки и дедушки такие же характерные социальные типы, как работающие родители, материальная независимость от детей, высокий жизненный тонус пожилых людей – характерные черты современного образа жизни семьи. Стремление к независимости у пожилых людей так же сильно, как у молодых. У многих пенсионеров стремление продолжать работу порой сильнее, чем желание своим участием оказывать помощь детям и их семьям [6, c.195].

Существенные изменения происходят в диадических взаимоотношениях прародителей и внуков, когда объектом обучения компьютерной грамотности выступают бабушки и дедушки, наблюдается процесс «обратной» социализации, способствующей быстрой адаптации представителей старшего поколения к новым реалиям, качественно новой модели существования в современном мире. Современная молодежь часто передает старшим по возрасту знания, которыми те не обладают – обучению компьютерной грамотности, иностранным языкам, фотопозированию (создание качественной фотографии и размещение в Инстаграм) и т.п.  Это приводит к укреплению межпоколенческих родственных связей. М. Мид, изучая механизмы трансляции опыта между поколениями, выделила три типа культур: постфигуративную культуру, кофигуративную и префигуративную. Последний тип культуры определяет новый тип социальной связи между поколениями, основанной на электронной коммуникативной сети, которая возникла в середине ХХ столетия. Темп обновления знаний настолько высок, что молодежь оказывается более информированной, чем старики [7, c.6].

Традиционно на прародителей возлагалась обязанность приобщения внуков к духовному миру взрослых, то есть они являлись главными хранителями информации о прошлом, носителями и трансляторами знаний и опыта. «Несмотря на незыблемость основных содержательных и эмоциональных характеристик взаимодействия старших и младших поколений, механизмы передачи опыта со временем меняются…. Это связано со стремительным темпом развития современного общества и ситуацией, когда авторитет старших уже не может служить главной опорой для молодых» [3, c. 6–7].

Социализирующая функция прародительства в семье нацелена на адаптацию детей к социуму в многозначном пространстве отношений с учетом множества мнений представителей разных поколений, что способствует созданию культуросообразной среды для всестороннего развития ребенка, и в этом смысле прародители являются проводниками социализации для своих внуков. Кроме этого, для успешной реализации социализации прародителями необходимо учитывать другие общие функции прародительства в семье: интегрирующую – направленную на объединение членов семьи, где старшие выступают ее духовным центром, помогают младшим поколениям осознавать свою принадлежность семейному гнезду; сохранение семейной истории – осуществляется в процессе передачи и усвоения семейных традиций, семейного опыта, сохранения семейных реликвий, что является символом стабильности семьи, показателем преемственности поколений; воспитательную – осуществляющую прародителями с помощью приемов и методов, имеющих под собой общие основания (мораль), и специфических для каждого отдельного воспитанника в современной социокультурной ситуации» [3, c. 8–9].

Прародители современных детей, имея большой социальный опыт, передают его из поколения в поколение. Однако накопленный ими опыт часто недооценивается более молодыми поколениями. Отношение к подростку родителей и прародителей различно: родители хотят видеть в своем ребенке продолжение себя, прародители же мудро отказываются от повторения себя и видят свою цель в том, чтобы помочь маленькому человеку обрести способность к самостоятельности в жизни, научиться уважать себя и других, принять себя и мир. В силу этого во взаимоотношениях в диаде «прародители – дети» зачастую возникает проблема межпоколенных барьеров, которые проявляются в разнице во взглядах поколений на семейные ценности и нормы, в разнице интерпретаций исторических, социальных и политических событий, а также мировоззренческих конструктов; в специфике коммуникации; в особенностях социальной перцепции и др. Преодоление этих барьеров призвано повысить эффективность межпоколенческих взаимодействий, что позволит сохранить активную жизненную позицию старшего поколения, а также безболезненно включить в социальный контекст личность ребенка [8, c. 76]. Очень важно также учитывать тот факт, что, осуществляя социализирующее прародительство, старшим необходимо выполнять просьбы родителей, связанные с уходом за внуками, поскольку важно учитывать, что последнее слово в воспитании детей остается не за тем, кто старше или мудрее, а за тем, кто отвечает за них, то есть за родителями. Как свидетельствуют социологические опросы, в последние годы в российском обществе наблюдается устойчивая тенденция к смягчению противоречий между поколениями. По анализу авторских исследований, семья как ценность у молодежи стала занимать одно из приоритетных мест в иерархии жизненно важных ценностей [9].

Закладывая основы духовно-нравственного воспитания личности ребенка, развивая у него способности регулирования своего поведения, семья, в свою очередь, исходит из социально-нравственных и социально-культурных норм как общества в целом, так и своей социальной группы, микросреды. Наличие противоречий между этими нормами в реальной жизни еще более повышает роль родителей и прародителей как избирательного «передатчика» детям значимой информации, формирования у них сознания, а «сознание каждого человека вбирает в себя опыт, знания, убеждения, верования, заблуждения, оценки той социальной среды, к которой он принадлежит… Личное сознание представляет собой, таким образом, аккумулированный опыт истории… Механизмом, реализующим превращение индивидуального сознания в общественное, а общественного в индивидуальное, является процесс общения, коммуникации» [10, c 127-128].

Безусловно, неоспоримым является тот факт, что представления о семейных ценностях формируются в процессе межпоколенного социализирующего диалога. Межпоколенный социализирующий диалог – это взаимодействие двух и более субъектов разного возраста, в результате которого происходит взаимосоциализация, предполагающая формирование общей культуры, взаиморазделяемой структуры ценностей, взаимосогласованных норм и моделей поведения, способов взаимодействия, соответствующих современному социокультурному контексту [8, c. 93]. Межпоколенный социализирующий диалог реализуется в диадных отношениях «прародители – родители», «прародители – дети», «родители – дети». Исследователи используют идеи М.М. Бахтина и В.С. Библера о диалоге «как инструменте согласования взглядов, в соответствии с которыми открываются возможности для открытого диалога субъектов, а значит, и поколений. Диалогичность проявляется в способности созидания совместного знания с учетом индивидуальных различий и основана на взаимообогащении, взаиморазвитии и взаимопонимании» [11, c. 77].

При этом следует учитывать нравственную составляющую этих новых ценностей и жизненных норм, принимая во внимание утверждение Дарио Саласа Соммэра о том, что «моральная нищета полулюдей не угрожает тем, кто защищен силой семьи, в которой царят любовь и истинное моральное и духовное знание. Семья – надежда на создание лучшего мира, более человечного и прекрасного, который будет отличаться высоким духовным качеством жизни внутреннего мира человека, – места, где его жизненный опыт сможет быть мудро переработан и направлен на питание духа» [12].

Воспитательный потенциал семьи во многом определяется содержанием и характером функционирования родительской подсистемы, но и усложняется наличием типологических особенностей современных детей. Особого внимания требуют к себе представители поколения альфа (рожденные в 2010-х годах). Это название предложил австралийский социолог и демограф Марк Маккриндл в 2005 году, предполагая уже тогда о том, что все большая интеграция виртуальной среды в реальную жизнь приведет к принципиальному изменению детей. Это поколение, фактически, с раннего детства живет в гаджетах (планшеты, смартфоны, ноутбуки включены одновременно). Его также называют поколением технологичных, поскольку язык технологий им понятен без посредников. Эти дети живут в большом потоке информации, они многозадачны, могут выполнять несколько заданий одновременно, быстры и энергичны, но у них существуют проблемы с концентрацией, а эрудированность альфа-детей страдает от специфики их мышления, существенно отличающегося от мышления предшествующих поколений, так как для них важно понимать, где искать необходимую информацию, как ее классифицировать и использовать, а не запоминать даты, термины и понятия. Виртуальное общение они предпочитают живому, любят работать в одиночестве, но при этом готовы к диалогу на равных, без нравоучений и диктата.

Здесь уместно привести важные рассуждения А.С. Лаптенка, считающего возможным моральное воспитание только на уровне взаимодействия, взаимопонимания, сотрудничества, «когда воспитатель – не вещатель истины в последней инстанции, не дрессировщик, а собеседник, соучастник становления духовного мира ребенка и подростка». Исследователь полагает, что одна из существенных особенностей развития личности заключается в том, что ее нравственное формирование возможно лишь на пути усвоения накопленного опыта, вхождения в мир культуры. Отсюда достаточно распространенный тезис о необходимости приобщения детей и молодежи к ценностям культуры, которые, как правило, включают только лишь те, которые приемлемы для конкретной социальной общности, тем самым ограничивая возможности индивидуального выбора. «Приобщают» к тем ценностям, которые видятся предпочтительными. Однако моральное развитие индивида связано только лишь с его собственными усилиями, его включенности в ценностный мир, наделение личностным смыслом общественных ценностей. В противном случае мораль приобретает отчужденный по отношению к индивиду характер, он воспринимает ценности и нормы как навязываемые, отсюда противодействие процессу воспитания, которое нередко приобретает морализаторские формы». [13, с. 53].

При взаимодействии прародителей и детей необходимо учитывать тот неоспоримый факт, что первое место по своему влиянию на детей занимают электронные средства, которые значительно потеснили печатные. Сегодня психологи констатируют, что у современных школьников происходят изменения в психике в связи с внедрением в нашу жизнь компьютеров. Появился термин «компьютерная зависимость», процесс естественной социализации нарушается. «В настоящее время «интернет-зависимость (интернет-аддикция, виртуальная аддикция, кибераддикция, нетаголизм) трактуется как навязчивое или компульсивное желание войти в Интернет, находясь «off-line», и невозможность выйти из Интернета, находясь «on-line». Исследователями выделяются различные факторы, способствующие компьютерной зависимости. К ним относятся недостаточное общение в реальной жизни, в том числе нехватка времени со стороны родителей, частые ссоры между родителями и детьми, при этом ребенок перестает им доверять, делиться с ними своими переживаниями. Неполная семья как сильный стрессовый фактор вынуждает детей прятаться от реального мира, и они уходят в виртуальный. Неотъемлемым составляющим звеном социализации личности является общение со сверстниками, одноклассниками. Непонимание, враждебность, наличие агрессии со стороны других детей – все это способствует развитию и укреплению компьютерной зависимости. [14, с. 33].

Современные тенденции таковы, что компьютер становится не только инструментом деятельности, но и средством влияния на жизнедеятельность человека: его поведение, межличностные контакты и взаимоотношения с самим собой. Изменяются отношения человека с окружающим миром, формируется «человек информационный», поскольку система «человек – человек» вытесняется системой «человек – компьютер», что приводит ко многим негативным изменениям: эмоциональному отчуждению, десоциализации, трансформации сознания, рационализации психической деятельности, деструктивным изменениям психики. Некоторые исследователи отмечают появление нового типа личности – «виртуальной» [15]. Таким образом, проблема компьютерной зависимости является актуальной и имеет мировой масштаб [14, с. 31].

Ч.С. Кирвель высказывает беспокойство по поводу создавшегося положения, утверждая: «Возможности манипулирования сознанием миллионов людей (благодаря современной информационной технике) оказались беспрецедентными… Сегодня есть все основания говорить даже об информационном сетевом закабалении мира… Оторванность от своей почвы, от традиционного уклада жизни оборачивается потерей привычной гармонии, жгучей неудовлетворенностью, фрустрациями, неврозами, наркоманией… В сущности, все это можно определить как аксиологическую катастрофу, болезненнейший слом ценностных установок и традиций, утрату «вечных» ценностей» [16, с. 33]. Игнорирование воспитательной функции СМИ привело в последние годы… к возникновению феномена, который специалисты называют «понижающей селекцией» – своего рода воспитание со знаком «минус», когда в человеке взращивается, культивируется все низменное, антигуманное» [17, с. 169–172]. Главная опасность такого положения вещей заключается в том, что современные информационные технологии являются серьезной помехой в осмыслении человеком собственного прошлого опыта. При принятии судьбоносных решений в памяти субъекта мало событий его собственной жизни, а доминирует видеоинформация, полученная посредством телевизора, компьютера, смартфона. Для обретения способности посмотреть на себя со стороны человеку необходимо эпизодически находиться в субкультуре, т. е. в некой микросреде, создаваемой при общении небольшого количества субъектов в антитезу социуму. В субкультуре работают временно иные, отличные от культуры социума, правила этики, морали, нравственности, принципы общения и язык коммуникации [18, с. 28]. Нарушается естественный процесс социализации индивида, он может остаться социально зависимым и далее эксплуатировать примитивную систему категориальных оценок тех видеосцен, которые социальный опыт ему предоставил через информационные сети, телевидение, наблюдаемые сцены социальной жизни. Такой подросток воспитывается как клон социума. «Внешнее повторяя социальные стереотипы, он создает иллюзию полноценной, воспитанной личности, законопослушного гражданина… Дело не в истинности информации, получаемой из социума, а в лишении подростка механизма формирования у него собственных оценочных шкал, которые вообще у него априори не могут появиться, если он получает информацию только из видеоисточников» [18, с. 22–23].

Родители часто используют современные гаджеты в общении с детьми, экономя личное время, однако такое дистанционное общение ограничивает возможности социализации ребенка посредством влияния самой личности. «Виртуальная социализация» не есть само общение.

И здесь на помощь приходят бабушки и дедушки. Даже если прародители по-прежнему профессионально активны, всегда можно рассчитывать на них. Их присутствие в семье дает чувство безопасности, их помощь неоценима в организации свободного времени, праздников. Во время совместного отдыха они передают внукам свои навыки и знания, связанные с установлением отношений с людьми разного возраста, соблюдением социальных устоев, мудрым партнерством, а также готовят к сознательному участию в общественной жизни. Благодаря пожилым людям жизнь становится полнее и богаче. Они дают ценный опыт, привносят элементы традиции, что позволяет лучше понять процесс социальных изменений. Прародители и внуки способны создавать особые узы, которые могут стать корнями толерантности, лояльности и понимания сути человечности и, следовательно, способствовать развитию индивидуальной идентичности [4, с. 44].

 

Литература

1. Бестужев-Лада И.В. Альтернативная цивилизация. М.: ВЛАДОС, 1998. 444 с.

2. Кучуб, Н.А. Семья как ценность развивающегося социума и личности / Н.А. Кучуб, //Вестник ОГУ. – 2008. – № 11. – С. 42 – 493.

3. Ковалевич, И.В. Прародители как субъекты взаимодействия школы и семьи / И. В. Ковалевич; под общ. ред. М. П. Осиповой. — Брест: БрГУ, 2012. – 100 с.

4. Онискевич, Т.С. Роль прародителей в социализации молодежи (по материалам зарубежных исследований) / Т.С. Онискевич // Пожилой человек в изменяющемся мире: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф., Брест, 16 окт. 2019 г. / Брест. гос. ун-т им. А.С. Пушкина; редкол. : А.В. Северин, С.Л. Ящук. – Брест: БрГУ, 2020. – С. 42-45.

5.  Тайникова, Ю. О браке и семье / Ю. Тайникова // Аргументы и факты. – № 51(520). – 2017. – С. 15.

6. Черняк, Е. М. Семьеведение / Е. М. Черняк – М.: Дашков и К, 2009. – 319 с.

7. Мид, М. Культура и мир детства / М. Мид. – М.: Наука,1988. – 429 с.

8. Кондрашова, В.О. Межпоколенный социализирующий диалог как средство формирования представлений о семейных ценностях у дошкольников / В.О. Кондрашова // Семья и социализация подрастающего поколения: материалы междунар. науч.-практ. конф., Гродно, 25-26 апреля 2018 г.: в 2 ч. /  ред. кол.: С.А. Сергейко [и др.]. – Гродно: ГУО «Гродненский областной институт развития образования», 2018. – Ч. 1. – С. 76–79.

9. Крапивка, И.А. Семья как фактор формирования ценностных ориентаций подрастающего поколения / И.А. Крапивка [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.dissercat.com/content/semya-kak-faktor-formirovaniya-tsennostnykh-orientatsii-podrastayushchego-pokoleniya-0 – Дата доступа: 09.08.20.

10. Спиркин, А.Г. Сознание и самосознание / А.Г. Спиркин. – М: Политиздат, 1972. – 303 с.

11. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. – М.: Искусство, 1979 – 431 с.

12. Соммэр, Д. Ослабление семьи / Д.С. Соммэр // Мораль ХХI века [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://bookz.ru/ authors/ dario-salas-sommer/ moral_-x_356/ 1-moral_-x_356.html. – Дата доступа: 10.10.19.

13.Лаптенок, А.С. Нравственное развитие личности в условиях современной культуры / А.С. Лаптенок // Социализация личности на разных этапах возрастного развития: опыт, проблемы, перспективы: материалы I респ. науч. конф. (с междунар. участием) (Гродно, 25-26 окт. 2012 г.) / ГрГУ им. Я. Купалы; редкол.: Н.В. Михалкович (гл. ред.) [и др.]. – Гродно: ГрГУ, 2012. – С. 51–54.

14. Власенкова, О.Д. Компьютерная зависимость как один из видов аддиктивной реализации и десоциализация подрастающего поколения / О.Д. Власенкова // Семья и социализация подрастающего поколения: материалы междунар. науч.-практ. конф., Гродно, 25-26 апреля 2018 г.: в 2 ч. /  ред. кол.: С.А. Сергейко [и др.]. – Гродно: ГУО «Гродненский областной институт развития образования», 2018. – Ч. 1. – С. 31–33.

15. Кудрявцев, В. Интернет, или «Экологически чистый» наркотик / В. Кудрявцев // Воспитание школьников. – 2009. – №5. – С. 23–25.

16. Кирвель, Ч.С. Воспитание со знаком «минус»: феномен «понижающей селекции» в современных процессах социализации молодежи / Ч.С. Кирвель // Социализация личности на разных этапах возрастного развития: опыт, проблемы, перспективы: материалы I респ. науч. конф. (с междунар. участием) (Гродно, 25-26 окт. 2012 г.) / ГрГУ им. Я. Купалы; редкол.: Н.В. Михалкович (гл. ред.) [и др.]. – Гродно: ГрГУ, 2012. – С. 29–35.

17. Запесоцкий, А.С. Четвертая власть / А.С. Запесоцкий // Москва– 2009. – №. 12. – С. 169–172.

18. Психологический механизм декодирования человеком антропологической информации методом выдвижения встречных гипотез / Г.В. Лосик и [др.]. – Минск: ОИПИ НАН Беларуси, 2019. – 44 с.

+1
0
-1