Традиции прошлого и проблемы настоящего в нравственном проектировании русского будущего

«Большевистская революция была порождена отрицательными чувствами, она была делом злобы. Если против нее направить равные по силе отрицательные чувства, если низвержение ее превратить прежде всего в дело злобы, то продолжится дело разрушения».

Николай Бердяев.

 

Главной чертой современной эпохи в развитии человечества стала глобализация коллективной жизни людей как процесса универсализации и унификации законов их социальной деятельности. Генеральным субъектом практических действий людских масс выступает государство как высший орган управления поведением гражданских лиц на основе права узаконенного насилия в достижении общего блага. Государственный строй исторической жизни российских народов возник более 1000 лет назад в результате призвания славянскими и фино-угорскими племенами восточной Европы варяжских вождей для установления правопорядка в пространстве их совместного проживания. «В год 6370 [862 по современному летоисчислению]… , — говорится в «Повести временных лет», — Пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные — норманны и англы, а еще иные готы — вот так и эти. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу. И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой — Синеус, — на Белом озере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля» (Повесть временных лет. СПб.: Наука, 1997).

Социально-практическим результатом призвания варягов стало образование государства Русь, изначально созданного для укрепления «самобытного строя» народной жизни местных племен и нравственно возведенного во всемирное достоинство крещением князя Владимира и народа русского самоотверженным духом «православной веры», отвергающей национальные различия между людьми ради духовного единства их совместных действий. Вторжение в XIII веке монгольского войска привело к гибели древнерусского государства и утрате политической самостоятельности российских земель, заставив народные массы в максимальной степени сплотиться вокруг православной церкви как духовного стержня в организации общественной жизни. Освобождение в XV столетии Московской Руси от татаро-монгольского владычества получило идейное выражение в концепции «Москва — третий Рим», провозгласившей решающую роль православной Московской державы в исторической судьбе всего мирового сообщества: «Два Рима пали, третий стоит, а четвёртому не бывать». Свою частичную реализацию эта концепция получила как в расширении пространственных пределов российских земель и укреплении военно-политического могущества Московского царства в годы правления Ивана Грозного, так и в присвоении Вселенским патриархом Иеримией II в 1589 году московскому митрополиту Иову патриаршего достоинства, подтвержденного решениями соборов в Константинополе в 1590 и 1593 годах.

Пресечение в конце XVI столетия древней династии Рюриковичей на Московском престоле и последовавшая на рубеже веков гражданская смута, усугубленная польской интервенцией, стали новой проверкой крепости православной веры россиян в утверждении своей социальной сплоченности. Однако церковный раскол русского православия во второй половине XVII века подорвал духовные силы русских народных масс, ставших при Петре Первом лишь «исполнителями» военно-политических и хозяйственно-экономических повелений «чужеземного разума» дворянского сословия как главной социальной опоры российской имперской власти. В годы царствования Николая Первого коренная суть гражданской жизни Российской империи получила концептуальное выражение в идеологии триединства ценностей «православия», «самодержавия», «народности» в нравственном самоопределении практической деятельности россиян. Если «народность» в этом системе обозначила свободную волю русского люда в утверждении своей самобытности, а «православие» выразило «соборный», коллективистский дух религиозной веры российского общества, то «самодержавие» раскрыло созидательную мощь его государственного ума: народная «свобода», духовная «соборность» и державный разум — таковы главные традиции прошлой, ушедшей истории русской жизни.

Однако в первые десятилетия ХХ столетия эти социально-нравственные устои Российской империи были порушены революционным взрывом народных масс. Возникший на обломках империи Советский Союз отверг значение религиозной веры в развитии общества и стал строить коммунистическое будущее на основе проектирования государственным разумом практических путей освобождения трудового народа в ходе научной организации общественного производства и консолидации воли граждан в удовлетворении своих разумных, «социально умеренных» потребностей: научный разум стал путеводителем советского государства в созидании «светлого будущего» человечества, объединяя волю народных масс и правящей политической элиты в общем деле строительства «гармоничного», социально-справедливого общества. Но к началу 90-х годов прошлого века коммунистический проект советской державы исчерпал свои созидательные ресурсы, утратил доверие гражданских масс в определении достойного будущего и был отвергнут ими как иллюзорная цель общественной жизни, все более подверженной давлению частных интересов.

Крушение Советского Союза подтвердило стародавнюю истину, что всякий долгосрочный социальный проект должен опираться на религиозную веру людских масс: отказ советской власти от самоотверженного духа православия в созидании будущего стал одной из причин падения советского общественного строя, привел к непомерному росту личных амбиций граждан, отвергших коллективное благо коммунистического «завтра» ради максимального удовлетворения своих индивидуальных запросов уже сегодня, в настоящее время. Результатом антигосударственных волнений 1991 года стало разрушение СССР и образование на территории бывших союзных республик самостоятельных государств с разделением русского этнического массива по трем основным государственным сообществам — Украины, Белоруссии и Российской федерации. Катастрофическое завершение советского эксперимента в построении коммунистического общества наглядно показало, что русский народ еще не готов к продуманной, продуктивной реализации законов целенаправленного построения «будущего», так как не прошел жизненную школу освоения «настоящего», представленную рыночной стихией «капиталистического» общества. «Два противоположных начала, – указывает Николай Бердяев на ограниченность жизненного опыта русских людей, – легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисическая стихия и аскетически-монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе… Но никогда русское царство не было буржуазным» (Русская идея). Советский социальный эксперимент исторического прыжка народных масс из «прошлого» в «будущее», минуя реалии «настоящего», завершился в последнем десятилетии ХХ века социальной катастрофой из-за игнорирования обществом духовных законов исторического наследования: нельзя нарушать историческую логику духовного развития человечества. Только практически освоив логику «настоящего капитализма» в глобальных сплетениях мирового рынка, можно претендовать в дальнейшем на овладение законами построения «социального будущего» коммунистического сообщества.

Именно таким непосредственным знакомством с законами современного капиталистического мира, где все покупается и продается, и стала для россиян рыночная стихия постсоветской действительности. Эта постсоветская эпоха в жизни российских народов воскресила социальную силу религиозной веры в укреплении нравственных отношений между людьми и сохранении их национальной культуры, но отвергла приоритеты «общественной собственности» в обеспечении народной свободы, подчинив деятельность россиян законам «частной инициативы», императивам «борьбы за существование», постоянной «конкуренции» между гражданами и сословиями, корпорациями и народами, сообществами и цивилизациями в достижении желанных благ. Если советские граждане исповедовали лозунг, что всякий человек выступает для трудящихся как «друг, товарищ и брат», то реалии постсоветской России отвергли это «нравственное кредо» социализма, признав в каждом другом человеке потенциального «врага», «соперника» в погоне за мирскими благами. Ярким выражением «конечных результатов» этой «гонки на выживание» стал современный «Украинский кризис», приведший к вооруженному противоборству представителей братских народов. Если россияне подлинно хотят устранить у себя угрозу новой гражданской войны и надеются увидеть светлый горизонт разумного будущего, то для начала следует понять историческую «логику» развития событий в постсоветской российской действительности, до конца уяснить созидательную суть исторической практики русского народа.

Первый этап самоутверждения «постсоветской стихии» в жизни российских народов был связан с разрушением социальных гарантий советских времен и распространением в российском обществе 90-х годов прошлого века законов «дикого», «грабительского капитализма» как периода «силового захвата» частными лицами бывшей «общественной собственности», что привело к крайнему падению жизненного уровня основной массы населения страны и грозило завершиться революционным взрывом народного возмущения. «Произведенная приватизация по схеме Чубайса – Сакса была де-факто экспроприацией социалистической собственности у народа» (А.И. Субетто, Миссия коммунизма в XXI веке // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.25372, 19.04.2019). Нарастающая угроза новой русской революции потребовала на рубеже столетий от «правящей элиты» РФ решительного преодоления социальной анархии и укрепления «государственного правопорядка» в воспроизводстве общественных ресурсов. Восстановление организационно-правовой роли государства в управлении практической жизнью российского общества началось с укрепления его военной силы, способной обеспечить обороноспособность страны, ее безопасность в современном глобальном мире.

Однако крепость социального организма определяется не только военной мощью государства, нацеленной в первую очередь на отражение внешних угроз, но также внутренней, нравственной сплоченностью народных масс в поддержке разумной государственной политики, утверждающей в жизни общества принцип социальной справедливости. «Большевизм, отмечал в свое время Николай Бердяев недостатки силовой стратегии социального управления, нельзя ликвидировать хорошей организацией кавалерийских дивизий. ... Они поддерживают то недолжное и опасное состояние, в котором власть создается лишь внешней военной силой, лишь солдатчиной» (Бердяев Н. "Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы". М., 1991 г.). Отсутствие духовной сплоченности граждан постсоветской РФ было закреплено в ее конституционных основах статьей №13, запрещающей россиянам иметь общенациональную, государственную идеологию. «1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 3. В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность… ». Параграфы данной статьи, фактически, отвергают значение духовно-нравственного единения государственной власти и народных масс в созидании будущего, провоцируют нравственную разобщенность граждан в достижении жизненного благополучия, препятствуют идейной консолидации всех гражданских сил страны при отражении внешних угроз.

Второй качественный этап в гражданском самоопределении постсоветской российской действительности, наметивший преодоление нравственных пороков «дикого капитализма», стал канонизацией в жизни россиян законов «финансово-олигархического капитализма». Эти законы утверждают организационно-правовой парадигмой в управлении российским обществом логику «государственно-монополистического капитала», нацеленную на крайнее размежевание, максимальное расхождение граждан страны по размерам их доходов, когда неограниченный разрыв, «правовой беспредел» в уровнях доходов разводит гражданское население по социальным полюсам «собственников» и «работников», «правителей» и «исполнителей». Такое «полярное размежевание» жителей страны по их доходам напрочь отвергает принцип солидарности, социального единения, «нравственного согласия» граждан в построении будущего и пробуждает в обществе революционные настроения, провоцируя беспорядки, подготавливая, в конечном счете, разрушительный социальный взрыв. Если в годы советской власти социальная практика выражала единство материальных интересов руководства страны и простого народа, то сегодняшняя жизнь постсоветской РФ определяется союзом «хозяйственно-политической элиты» с руководством религиозных институтов «духовной власти» по защите корпоративно-клановых интересов высших слоев общества, допуская падение материальной нужды народных масс до «прожиточного минимума» и толкая «нищенствующие» слои населения на революционный экстремизм.

На этом «идейно затемненном» фоне современной российской действительности третий этап в самоопределении ее социального будущего просматривается в 2-х диаметрально противоположных видах развития исторических событий — революционно-катастрофическом и разумно-оптимистическом, разрушительном и созидательном. В условиях явного нарастания в современном мире угрозы войны цивилизаций и стремительного падения жизненного уровня, обнищания основной массы россиян Кремль должен в экстренном порядке развернуть свою социальную политику в сторону интересов всего гражданского сообщества, а не ради выгоды 10% богатейших семейств. Историческая реальность выносит ныне кремлевскому руководству страны свой вердикт: если оно не утвердит генеральной целью государства благо всех россиян, а не кучки богатеев, то произойдет новая социальная революция. Такой акт по восстановлению идеологии «социальной справедливости» в жизни российского общества вполне соответствует нравственной позиции основной массы русского народа. «Русский человек, обозначает Николай Бердяев идеологию русских масс, даже если грех корыстолюбия и стяжательства овладел его природой, не считает своей собственности священной, не имеет идеологического оправдания своего обладания материальными благами жизни, и в глубине души думает, что лучше уйти в монастырь или сделаться странником» («Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы». Берлин, 1924 г.). Если требование справедливого распределения материальных благ не свершится уже в наше время, то в третьем десятилетии нового века обязательно произойдет очередная «русская революция», отвергающая безумие власти в насаждении ценностей капитализма и утверждающая социальную справедливость для 90% всех граждан современной России, восстанавливающая полновластие гражданского «Разума» в поступательном развитии российского социума. «Буржуазная идеология, подчеркивает Бердяев нравственную отстраненность русского самосознания от диктатуры буржуазных ценностей, никогда не имела у нас силы и не владела русскими сердцами. У нас никогда не было идейно приличного обоснования прав буржуазных классов и буржуазного строя» («Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы». Берлин, 1924 г.).

Очень хочется верить, что в жизни постсоветской России созидательный потенциал государственного ума все же возобладает над эгоизмом представителей «хозяйственно-экономического олигархата» и обеспечит на новом этапе развития страны достижение социально приемлемого расхождения уровней доходов «собственников» и «работников» в допустимом интервале 60/40%. Практическое достижение «социально-приемлемой» нормы в разумной дифференциации гражданского населения по уровню доходов станет свидетельством реализации практического перехода российского сообщества от нынешнего этапа «государственно-монополистического капитализма» к более высокой стадии социального конституирования в облике «научно-технотронного общества», настроенного в своей практической стратегии не для раздувания фиктивных объемов «финансовой пустоты», а для производства конкретных «материальных ценностей», выражающих прирост научно-технического могущества людей в управлении природными процессами.

Этот социальный этап претворения научным разумом мирового сообщества конструктивной логики в управлении природными процессами А.И.Субетто обозначает как «ноосферный социализм»: «Ноосфера, – по его определению, – это новое качество Биосферы, в котором коллективный Разум человечества «встраивается» в гомеостатические механизмы Биосферы и планеты Земля и начинает управлять социоприродной эволюцией, соблюдая требования законов-ограничений, диктуемых этими гомеостатическими механизмами. Но чтобы это произошло, и нужна ноосферная социалистическая революция, в том числе ноосферная человеческая революция, которая и охватит весь XXI век» (А.И. Субетто, Миссия коммунизма в XXI веке // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.25372, 19.04.2019). Если «дикий капитализм» просуществовал в жизни постсоветской РФ около 10 лет (90-е годы прошлого века), а «финансово-олигархический», «государственно-монополистический капитализм» нашего времени существует уже два десятилетия, то утверждение в реалиях российской действительности научно продуманного «информационно-технотронного общества» растянется, судя по исторической динамике, на все 40 лет и достигнет (если, конечно, оно не погибнет до этого в результате конфликта «ядерных держав») своего «идейно зрелого», социально развитого, «ноосферного состояния» лишь к 60-м годам нового века.

И лишь после того, как Россия овладеет намеченным социальным рубежом в освоении природных ресурсов «информационно-технологического уклада» жизни современного общества, начнется подготовительный этап по формированию «социально-политических предпосылок» для сотрудничества мировых цивилизаций по утверждению приоритетов «общественной собственности» в целенаправленном созидании будущего, для перехода человечества от идеологии «ноосферного социализма» нашего века к установлению практических ориентиров «ноосферного коммунизма» века Будущего. Все, в принципе, должно будет свершиться по советским лекалам ХХ века, но с учетом достижений информационной революции нашего столетия, передовых открытий современной науки в познании мировой целостности и государственного конституирования русского разума как генеральной идейной силы в созидании будущего. Влияние этих новых конструктивных сил исторического процесса и обеспечит позитивный итог социального продвижения мирового сообщества от научно организованного, «ноосферного социализма» в осуществлении современного общества «технотронного детерминизма» к практическому созиданию общества «ноосферного коммунизма» как эпохе культивирования «гуманитарно-педагогического разума» в воспроизводства духовной целостности совместной жизни людей будущего столетия. «На высшей фазе коммунистического общества, ... когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своём знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!» (К.Маркс. К критике готской программы).

 

+1
0
-1